Памяти И. М. Колпакчи

Если хороший врач, имеющий большой круг пациентов, вообще становится для них близким человеком, то еще более данных имеет для этого врач-специалист по детским болезням. В посещаемых им домах он становится другом всей семьи, и при заболевании детей его слово делается источником радости или уныния. В этом отношении гор. Харьков давно уже не имел врача более авторитетнаго, чем И. М. Колпакчи. Когда в семье заболевал ребенок и встревоженным родителям удавалось заполучить к себе всегда непомерно занятаго Ивана Марковича, стоило ему объявить, что болезнь – несерьезная, и бремя тревоги сейчас ниспадало с души родителей. Его диагнозы, продиктованные глубоко-вдумчивым отношением к делу, были почти всегда безошибочны, и эта вера в него родителей находила себе полное оправдание.

Сами дети горячо любили своего доктора, инстинктивно чувствуя в нем человека, который их очень любит. В обращении со своими маленькими пациентами доктор Колпакчи проявлял необыкновенную ласковость и ровную мягкость, которыя не изменяли ему даже тогда, когда он приходил к вам в конце своего рабочаго дня, чуть не падая от переутомления. Таким образом, все в этом человеке соединилось для того, чтобы быть крупнейшею величиною в своей специальности: большия теоретическия познания, огромный практический опыт, неисчерпаемая трудоспособность и безграничная любовь к своему делу и людям.

Последния два качества, делавшия доктора Колпакчи человеком столь ценным для общества, самому ему обошлись в очень дорогую цену: они, вероятно, на много сократили его собственную жизнь. Он умер в возрасте всего 52 лет, далеком даже от того средняго века, который выпадает на долю практических врачей. Уже в конце минувшаго лета, организм его преподнес ему большое предостережение в виде мучительнаго прохождения желчных камней, и он подвергся серьезной операции в Берлине в клинике профессора Керта. По возвращении его в Харьков, товарищи-врачи все время советовали ему перестроить жизнь на другой режим, менее утомительный, но он не слушал этих советов, говоря, что для него жизнь – в любом труде. Он отказывал себе во всех удовольствиях, перестал посещать по вечерам театры и концерты, чтобы иметь возможность ложиться раньше, сделался воздержаннее в пище, но не сократил одного – своей деятельности врача. Как будто чрезмерное увлечение трудом для больного и измученного организма менее вредно, чем другие увлечения!

И вот в этом отношении началась прежняя жизнь: с ранняго утра разъезды по особенно серьезным больным, затем продолжительный прием у себя на дому, где можно было увидеть столько бедных, а после обеда новые визиты к больным, вплоть до поздняго вечера, когда впервые за целый день появлялась возможность снять с себя и платье, и напряжение, и дать отдых своему утомленному телу и голове.

Результаты всего этого не замедлили сказаться. Недели две тому назад с Колпакчи случился первый серьезный припадок в форме приступа грудной жабы. Это было уже второе предостережение, после котораго, быть может, еще не вполне исчезла надежда отсрочить наступление третьяго и последняго. Доктор Колпакчи этою возможностью не воспользовался и, едва оправившись от припадка, возобновил свою работу в прежнем неуменьшенном размере. В ночь на минувшую субботу припадок грудной жабы повторился на этот раз уже с несравненно большею силой. Всю ночь и последующий затем день Иван Маркович находился в положении, которое представляло собою борьбу между жизнью и смертью. Товарищам-врачам удалось вывести больного из состояния агонии и поддержать деятельность навсегда ослабевающаго сердца. Не только вчера вечером, но даже сегодня утром, непосредственная опасность казалась миновавшей, как вдруг, около 10 часов утра, наступил внезапный паралич сердца, и подкралась моментальная смерть.

И замечательно, что, когда утром, за какой-нибудь час до своей неожиданной смерти, Иван Маркович беседовал со своими врачами, темою этого разговора был вопрос о том, скоро-ли ему разрешат возобновить свою работу.

Так, можно сказать, с этою мыслью о труде на пользу ближних, и перестало биться это трудом испепеленное сердце. Спи-же мирно в месте своего последняго отдыха, дорогой – врач-друг! Ты уносишь с собою то, чем могут похвастаться немногие – горячую любовь, дружбу и благодарность множества и множества людей.

А. Немеровский.